Сказка с медведями теперь уже не про Геническ. Обдирание громады перешло к непарламентским формам, а ментские формы остались наблюдательскими с
косоглазием в сторону синьора. Хоть последний похож скорее на грушу в переспелом состоянии и роду не итальянского, а татарского,
но сегодня мы наденем на него костюм синьора-помидора и расскажем сказку про Чипполино.
Геничипполино - геническая сказка от Сергея Воробьева - генического журналиста
Последними по времени и решающим в смене тактики с мошенничнской на общеуголовную стали субботние события.
Флаг на городской типографии ещё висит, но объявления о прекращении выпуска гробов -сняты. Не иначе как возобновится производство цинковых гробов,
о котором уже неделю гудит половина города.
Так вот, один из бодливых лосей, переквалифицированному по сюжету в дедушку Тыкву, снова встал на дороге властьтоматного татарина.
Неожиданно выиграл по апелляции и, прямо с колёс из Херсона, зашел с свой домик по Володарского. Поменял замки да забаррикадировался.
Начало понедельника вообще было суматошным. В забитую до отказа приёмную татарина влетел баклажан (подсвинок из прошлой сказки).
Вылетев через непродолжительное время, со всегдашней маской флегмы, - побрёл в милицию, где соловей лета ждёт.
Морковки с «болгарками» в руках уголовников (настоящих или будущих, какая разница) приступили к железной решётке.
Но дедушка-тыква, который давно уже всем забил тыквы своим упрямством, подставил плодоножку и говорит «Режьте вместе с решёткой!». Побоялись.
И стал дедушка-тыква жить-поживать в своём домике. Флаг повесил. Прикрыл в цеху, где положено бумагу марать, процесс, очень
похожий на сборку цинковых гробов. Прохожие стали смеяться, проходя мимо залепленных объявлениями дверей. Другие - заказчики -придут,
постучат в двери, а в ответ - тишина. На носу, тем паче - Новый год. В свинской династии (из прошлой сказки) папаша теперь вообще
уподобился бешеному кабачку. Семейка зверела, но ничего сделать по закону не могла. Наконец, ранним субботним утром, когда все
нежелательные свидетели спят, бешеный кабачок в сопровождении войска гнилых огурцов, при массивной свиноматке в тылу (в теперешней
сказке - подмёрзшей репе) начал штурм типографии. Деревянную дверь ломали час, ворота железные резали ещё часа два. Пена ядовитая
брызгала - как фонтан. Слов было сказано разных - на год вперёд. Да какие ещё слова может знать колхозник с непривычно заводской
фамилией. Может и стоял он когда-то за токарным станком, да теперь - все больше за тем, что грязные купюры штампует или за машинкой,
что эти купюры отстирывает. При таком шуме уже и свидетели появились.
Морковки молча переминались на зелёной ботве, потом не выдержали, да, чтобы побыстрей уйти на свои грядки, помогли команде
бешеного кабачка снести последние двери.
Наконец, при раскладе сил девять на одного, с применением баллончика газового и кулачной силы, дедушку-тыкву, обездвиженного,
за ручки белые выволок свинячий кабачок, бывший токарь и один из его гнилых сподвижников. Репа мороженная визжала из-за угла:
«Добей его прямо тут!». Дедушка кое-как выбрался, пока про него забыли, но обнаружил, что его ещё и ограбили во время заварухи.
Привычки вора удивительно сильны. Кто-то из погромщиков попутал калификацию.
.. .Дедушка-тыква пока в больнице, флаг - на коньке крыши, где и был. Над самим
татарином (он же синьор-помидор) крыша задымилась оранжевым дымком: власть
поменялась. И камеры есть в тюрьме пустые. Может, теперь, наконец, задует туда
некоторых оборзевших овощей?
Перекормленная взятками камарилья притихла в ожидании
естественных удобрений. Как бы овощи сами в состав этих удобрений не вошли.
Страшно! А с другой стороны, за свою шкурку теперь нужно дрожать. А дома они уже
построили и землицу - прихватили. Кое-где на этой землице растёт под их неусыпным
оком конопля.
Морковки, погрызенные криминальным миром, вылезли из земли явно на мороз.
Посидеть бы им до лета ясного, дождаться бы курортного сезона, да и не лезть не в своё
дело. Помидору - помидорово, а у морковки - одна ботва должна из земли наружу
торчать.
А где же Чипполино?
Вишенок зажимает. Ему всё по барабану, точнее, по тыкве.
