Все совпадения - вымышленны . Все события произошли не у нас а в соседнем районе , высоко в горах
Так , на всякий случай ...
Якову Зицману, необрезанному уроженцу Рязанской губернии, стало как-то особенно одиноко среди обрезанных соседей. Приятельскими связями дома ведала Ритуля, дражайшая и бесконечно любимая.
Риточка сказала перед смертью: "Яша, если будет туго – езжай на родину". И он кивнул головой.
Этот кивок он однажды вспомнил. Позвонил Лидочке в Акабу, Саше в Беэр-Шеву. Дети приехали сразу и без лишних слов восприняли желание папы уехать. Саша пообещал позаботиться не только о маминой млогилке, но и о скромных папиных сбережениях. Лидочка, вся в слезах, отдала отцу мешочек с драгоценностями. "Денег там сейчас нет, а камешки и золото – везде в цене"…
Хорошие дети.
Профессор Зицман, читавший лекции на иврите, который надоумила изучить, снова-таки, Ритуля, был нарасхват. Он перебирал предложениями и всегда добивался наиболее удобных для себя контрактов, но из рамок среднего класса так и не выбился. Ему надоели до чертиков свары в Кнессете, хасиды, хасидки и хасидята с тротиловыми поясами на животах.
На Родину. Там хоть на улицах никого не убивают. Там у власти одни и те же люди, долгие годы.
Достигнув, наконец, маленького приазовского городка, старик обнаружил, что многое пропустил. В Раде бывало пожарче, чем в Кнессете. И партий здесь гораздо больше, чем в Израиле. И убивают на улицах, только не мусульмане-смертники, а соотечественники, даже, братки.
Другое обстоятельство удивило весьма приятно. Представитель среднего класса земли обетованной здесь поднимался до нувориша. Отсюда и простота в оформлении гражданства. Независимость… Репатриация… Все это – чепуха. Были бы деньги.
Расходы по натурализации встали всего в десяток карат и полсотни граммов.
Яков Зицман снова стал Акимом Клюевым. Родительский дом он выкупил за мизерную цену. На вопрос, почему так дешево продают добротный дом, женщина с синеватым лицом, ответила коротко:
- Дом в привидениями, - сардонически усмехнулась и исчезла в зарослях бурьяна.
Привидений Аким Клюев не боялся с тех пор, как родители привезли трехлетнего пацана в дом у входа в катакомбы. А родственники Риты приняли его за своего как человека исключительно реального и трепетно относящегося к собственности.
Еще десяток карат ушли на благоустройство дома. Двором новый хозяин решил заняться сам. Перво-наперво ревизовал наличествующую растительность. Из тропического буйства сорняков остались только непонятные кустики со стреловидными листьями и пряным запахом. Для того, чтобы концентрацию благовоний увеличить – пришлось засадить периметр забора мятой и сиренью. Букет запахов украсили два старых ореховых дерева.
Запах был актуальным по причине выплескивания соседями отходов рыбного промысла прямо в немощенный переулок.
Первое привидение случилось в самом начале спокойной жизни, после окончания благоустройства.
Аким Иванович проснулся от света в спальне посреди ночи. "Выключатель забыл щелкнуть, растяпа," - подумал спросонья старик, но – ошибся. Во дворе стоял КамАЗ с включенными фарами. Как он сюда заехал, хозяин понял по запаху перегара от шофера.
- А где Люба, отец? – ни тебе "здрасьте", ни – "досвиданья", спросил ночной призрак.
Оказалось, что вышеуказанная дама являлась поставщиком дешевых морепродуктов для заезжих перекупщиков. Этот приперся аж из Воронежа.
До начала лета гостеприимный двор по старой памяти навещали длиннобазные ЗИЛы, вышеуказанные КамАзы, УАЗики и даже одна "Колхида". Так Аким Иванович восполнил пробел знаний советского автопрома.
Второе привидение появилось чуть ли не вослед первому. Задремав в кресле-качалке после прогулки по пустынному зимнему пляжу, не закрыв по привычке ни калитку, ни дверь, хозяин дома был разбужен громким шорохом. Открыв глаза, он обнаружил на себе взгляд женщины среднего возраста. В шерстяных "дольчиках", короткой кожаной куртке и высоких ботинках, она почему-то напоминала комиссаршу. Прикид удачно дополняла маленькая сумочка на портупейном ремне через пышную грудь. Она вполне могла сойти за кобуру. На кухне, в спальне и коридоре какие-то молодые люди отодвигали занавески, открывали шкафы, совали во все розетки отвертки с лампочками. За окнами тоже ощущалось какое-то метание. Выписав квитанцию, непрошенные гости скрылись, даже не думая извиняться. После целого сонма привидений остались грязные следы по всем комнатам.
И все же, Аким Иванович отдыхал душой. В редкие часы, когда давили свет, он погружался в чтение, потом брал фонарик и долго бродил по берегу. Озябнув, шел в дом, и, укрывшись пледом, смотрел на огонь в камине.
Отсутствие электричества благотворно сказывалось на самочувствии Акима Ивановича, уставшего от света ночных заведений Вечного Иерусалима.
Но летом перебои с киловаттами и киловольтами обернулись другим боком: предприимчивые ларечники с пляжа, накупили дизельных и бензиновых генераторов, чтобы не таяло мороженое и не перегревалась водка. Сосед слева открыл на дому бензиновый бизнес для тех же ларечников и еще таксистов, число которых росло как опара на дрожжах.
Те неизвестной породы кустики, мята и сирень уже не справлялись с наплывом мутных ароматов. Кустики, к слову, разросслись.
Летних привидений тоже хватало. Молодежь забредала через низенький заборчик попить в саду пивка. Что-то очень многие здешние юноши кашляли. Эпидемия туберкулеза, что-ли, подумал как-то Аким Иванович, беря под вешалкой бейсбольную биту.
Лето кончилось. Под новый год, в бессветных сумерках Ивана Львовича без стука посетил молодой человек, высокий и сутулый, с кожаной папкой на молнии. Хозяин зажег свечи в канделябре.
Гость, расстегивая папку, проговорил под нос:
- Не по средствам живете, уважаемый. Налоговый инспектор Трунькин. Декларацию заполняем, - положил он на венский обеденный стол бумажку.
Блеск в глазах гостя говорил, что не это основная цель его визита. Аким Иванович попробовал плеснуть на дно массивного стакана глоток "Бифитера". Не получилось. Юноша надавил на горлышко пальцем до наполнения емкости.
Но все это были не настоящие привидения.
Осенью, сквозь сон, ставший через год пребывания на родине тревожным, Аким Иванович услышал во дворе глухой топот нескольких пар ног. Выскочил из дома – тишина. Так было несколько раз. Вроде бы ничего во дворе не пропадало. Кустики вот только, те самые, торчали теперь из земли голым будыльем.
Сосед как-то на досуге пояснил: кустики эти – вовсе не кустики, а самый настоящий культурный каннабис, по народному - ганджюбас. Бывший участковый до того, как занялся перекупкой бензина на крымских заправках, не раз гонял по темным переулкам наркоту, обезвреживал притоны и косил мак.
Он посоветовал вырвать кустики с корнем и полить место, где они росли керосином. Даже достал из-под потолка салона машины канистру с авиационным горючим. К зиме спрос на эту жидкость превышал даже спрос на солярку.
Топот прекратился. Но в необычайно теплом марте из орошенной керосином земли появился робкий и нежный росток. Реинкарнацию растения Аким Иванович заметил только тогда, когда оно вновь стало крепким кустом.
Ночной топот, сопровождаемый покашливанием, возобновился.
Все эти обстоятельства побудили Акима Ивановича нанять шабашников для постройки забора. По верхнему краю они посоветовали утыкать слой цемента битым стеклом.
Топот не прекращался. То и дело приходилось забивать бутом подкопы. "Странно, - подумал Аким Иванович, - кустика нет, а все равно бегают. Другой ищут?"
С неразрешимым вопросом в душе он уехал зимой навестить могилку жены.
У ворот родного дома, по приезде, его встретила группа товарищей в милицейской форме.
- Пройдемте, дедушка, к плантации. Операция "Мак".
Поисковая бригада полезла на обрывчик, укрепленный кладкой и стала паяльными лампами выжигать на уступах растения, мало походящие, однако, на алые цветы. Зато обгоревшие стреловидные листья очень напоминали снова абсолютно голые кустики.
Топот прекратился. Энергетический кризис – тоже. Впервые на родине Аким Иванович пережил выборы. Словно привидения, по дворам ходили агитаторы, совсем не верившие в то, за что агитируют.
Летом по соседству открылся дискобар. Аким Иванович установил звукоизоляцию и кондиционер, так как окон теперь не открывал вовсе и даже установил на них металлические ставни.
Знакомый умелец соорудил гидравлические штучки, которые выстреливали шток, стоило только наступить на приваренную к нему пластину. Словно ожила в огороде Акима Ивановича банда "попрыгунчиков", которая в балахонах призраков грабила питерскую публику в восемнадцатом…
Непрошенных гостей и внешних раздражителей не становилось меньше. Напротив, по ночам на стенах и в зеркалах скакали блики от чрезмерной иллюминации. Стекла дрожали от децибелов. Рядом хриплыми голосами распевали до ночи псалмы бывшие наркоманы, обращенные в тоталитарную секту.
Однажды, сидя в закупоренном и окруженном высоким каменным забором доме, Аким Иванович принял решение: обратно - в Иерусалим, к чужим святыням и привычным хасидам.
Теперь он смотрит украинские программы и понимает: в одном он не ошибался, ехав на родину. У власти одни и те же люди. На долгие годы…